I can be the man who saves the day
Родители постоянно ведут себя своенравно. Взять в расчёт хотя бы тот факт, что они могут зачать тебя без твоего собственного ведома – и попробуй их потом убеди, что они сами напросились. «Шерлок, как ты посмел?!», «Дьявол, сын, ты разрушил весь мой кабинет», «Мистер Холмс, пожалуйста, слезьте с парты, иначе я буду вынуждена доложить вашим родителям», «Боже, дорогой мой, это настоящее несчастье!», «Сын, ты разочаровал меня» и всё в том же духе, отягощённое фактом существования послушного старшего брата – а ведь изначально они сами на это подписались. Конечно, до рождения малыша нельзя предугадать, что в итоге получится, но стоит заранее приготовиться к худшему. Родил же кто-то Калигулу.
С детских лет у ребёнка есть какая-то особенность, даже отсутствие особенности – уже особенность. Я мог видеть мир в системах. Каждую шестерёнку происходящего вокруг, суть, заложенную в неодушевлённые и одушевлённые предметы, деталь, поступающую невербальной информацией прямо в черепную коробку. Моя наука родилась самостоятельно, возможно, в тот же день, что и я, вот только встретились мы несколько позже, когда я осознал, что для многих мир – это просто мир. Это не структура, не набор фраз и символов, это что-то совсем иное, прекрасное, романтичное, литературное, имеющее под собой необходимую основу.
Для меня в предметах не было основы как таковой, был только принцип работы. Были полезные качества и бесполезные, последние я навеки исключал из своей памяти, потому что мне всегда было жаль наполнять пустое пространство пустыми мыслями.
Наука, которую я разработал, циркулировала в моих венах, дышала одними со мной лёгкими.
Правда, в детстве всё было несколько иначе. Например, я как-то вышел с родителями на прогулку и встретил свою ровесницу Молли, с которой мы были довольно близки в возрасте восьми - десяти лет. Я увидел дорогое платье из синего шёлка, которое, несомненно, очаровательно сочеталось с небесного цвета глазами моей подруги и её голубыми атласными лентами.
- Смотри, Шерлок, у меня новое платье, - сказала она мне тогда, и мне стало непреодолимо грустно.
Её отец был клерком среднего звена и получал довольно скудную зарплату, её мать была далеко не красавицей, её день рождения был в августе, а стоял апрель, и всё указывало на то, что мистер Фоукс сделал подарок своей любимой дочери без каких-то особых на это поводов.
Но мне это показалось неубедительным. Излишней щедростью отец Молли никогда не отличался, поэтому я сделал вывод, что подарки – попытка загладить вину. И, судя по тому, как сияли в тот день глаза маленькой мисс Фоукс, ни о каком отцовском проступке её маленькое сердце не беспокоилось. Значит, Молли воспринимала свои обновки как акт щедрости, даже не подозревая, что её отец спит с её же гувернанткой.
- Заходи к нам на чай в выходные, - предложил я.
В общем-то, какие-то простые вещи поддавались логическому объяснению и исследованию, я мог вычислить абсолютно всё, сложив нужные коды и знаки, поэтому вместо вопроса «Из чего делают корабельные пушки?» я спросил няню «Почему отец Молли больше не любит её маму?».
Человек для меня никогда не поддавался структурированию. Никогда не знаешь, чего можно ожидать от него на этот раз – да признаться, он и сам ничерта о себе не знает. Возможно, это национальное достояние, но всё англичане – люди довольно сумбурные, пусть и хотят казаться приличными аристократами.
На самом деле всё, чего они желают, это перерывать грязное бельё своих ближайших соседей и совершать абсолютно необдуманные поступки. Именно поэтому человек, следующий логике, выглядит в их джунглях дикарём.
С детских лет у ребёнка есть какая-то особенность, даже отсутствие особенности – уже особенность. Я мог видеть мир в системах. Каждую шестерёнку происходящего вокруг, суть, заложенную в неодушевлённые и одушевлённые предметы, деталь, поступающую невербальной информацией прямо в черепную коробку. Моя наука родилась самостоятельно, возможно, в тот же день, что и я, вот только встретились мы несколько позже, когда я осознал, что для многих мир – это просто мир. Это не структура, не набор фраз и символов, это что-то совсем иное, прекрасное, романтичное, литературное, имеющее под собой необходимую основу.
Для меня в предметах не было основы как таковой, был только принцип работы. Были полезные качества и бесполезные, последние я навеки исключал из своей памяти, потому что мне всегда было жаль наполнять пустое пространство пустыми мыслями.
Наука, которую я разработал, циркулировала в моих венах, дышала одними со мной лёгкими.
Правда, в детстве всё было несколько иначе. Например, я как-то вышел с родителями на прогулку и встретил свою ровесницу Молли, с которой мы были довольно близки в возрасте восьми - десяти лет. Я увидел дорогое платье из синего шёлка, которое, несомненно, очаровательно сочеталось с небесного цвета глазами моей подруги и её голубыми атласными лентами.
- Смотри, Шерлок, у меня новое платье, - сказала она мне тогда, и мне стало непреодолимо грустно.
Её отец был клерком среднего звена и получал довольно скудную зарплату, её мать была далеко не красавицей, её день рождения был в августе, а стоял апрель, и всё указывало на то, что мистер Фоукс сделал подарок своей любимой дочери без каких-то особых на это поводов.
Но мне это показалось неубедительным. Излишней щедростью отец Молли никогда не отличался, поэтому я сделал вывод, что подарки – попытка загладить вину. И, судя по тому, как сияли в тот день глаза маленькой мисс Фоукс, ни о каком отцовском проступке её маленькое сердце не беспокоилось. Значит, Молли воспринимала свои обновки как акт щедрости, даже не подозревая, что её отец спит с её же гувернанткой.
- Заходи к нам на чай в выходные, - предложил я.
В общем-то, какие-то простые вещи поддавались логическому объяснению и исследованию, я мог вычислить абсолютно всё, сложив нужные коды и знаки, поэтому вместо вопроса «Из чего делают корабельные пушки?» я спросил няню «Почему отец Молли больше не любит её маму?».
Человек для меня никогда не поддавался структурированию. Никогда не знаешь, чего можно ожидать от него на этот раз – да признаться, он и сам ничерта о себе не знает. Возможно, это национальное достояние, но всё англичане – люди довольно сумбурные, пусть и хотят казаться приличными аристократами.
На самом деле всё, чего они желают, это перерывать грязное бельё своих ближайших соседей и совершать абсолютно необдуманные поступки. Именно поэтому человек, следующий логике, выглядит в их джунглях дикарём.
Вопрос: Исследовать местность?
| 1. конечно! | 20 | (100%) | |
| Всего: | 20 | ||